ГЛАВНАЯ ОШИБКА ПЛАНИРОВАНИЯ

Картушина Любовь Сергеевна
Финансовый Университет при Правительстве Российской Федерации
Факультет финансовых рынков имени профессора В.С. Геращенко, 1 курс, студентка

Аннотация
Оценка и поиск факторов, влияющих на определение сроков, необходимых для выполнения заданий. Рассмотрено влияние различных факторов на умение определять достаточное количество времени, необходимого для выполнения различных видов работы: от простых ежедневных рутинных задач, до сложных проектов. Работа включает три исследования, проведенных Роджером Бюлером, Дейлом Гриффином и Майклом Россом, демонстрирующих основные ошибки людей при планировании времени: оценку выполнения проектной работы, оценку выполнения простых задач и исследование основных показателей, на которые люди ориентируются при принятии решений. Люди мало учитывают фактор своего прошлого опыта и предпочитают ориентироваться на собственные нереалистичные предположения о времени завершения, из-за чего составляют слишком оптимистичные прогнозы.

Ключевые слова: , , , ,


Библиографическая ссылка на статью:
Картушина Л.С. Главная ошибка планирования // Экономика и менеджмент инновационных технологий. 2019. № 12 [Электронный ресурс]. URL: https://ekonomika.snauka.ru/2019/12/16868 (дата обращения: 14.03.2024).

Научный руководитель: Удальцова Наталья Леонидовна, Финансовый университет при Правительстве РФ (г.Москва), кандидат экономических наук, доцент кафедры «Менеджмент»

 

 

Людям свойственно совершать ошибки: они есть во всех сферах: политической, экономической, социальной. Существует тип ошибок, который совершается людьми практически постоянно — это ошибка в планировании времени. Более всего это заметно, когда мы говорим о каких-либо архитектурных, строительных проектах, так как именно в них закладываются точные сроки начала и завершения работ. Британская колония Колумбия в 1871 году согласилась присоединиться к Канаде при условии, что трансконтинентальная железная дорога достигнет западного побережья в 1881 году: по факту последние работы не были завершены и до 1885 года, и через 4 года после предполагаемой даты. В 1969 году мэр Монреаля с гордостью объявил об установке на Олимпийских играх 1976 года современного Колизея с первой выдвижной крышей.  Жан Драпо говорил, что все предприятие обойдется в сто двадцать миллионов долларов и «не может иметь дефицита больше, чем человек имеет ребенка». Но из-за экономических проблем, забастовок и других задержек со строительством крыша стадиона не была установлена до 1989 года: через 13 лет после предполагаемой даты завершения строительства она уже сама по себе стоила 120 миллионов долларов. Многие люди считают Сиднейский оперный театр чемпионом среди всех запланированных катастроф. По первоначальным оценкам в 1957 году оперный театр должен был быть завершен в 1963 году со стоимостью в 7 миллионов долларов. Уменьшенная версия оперного театра открылась только в 1973 году и стоила 102 миллиона долларов. История грандиозных строительных объектов поражает своей оптимистичностью, а иногда и нереалистичностью. Очень часто строительные проекты принимаются правительствами: сторонники нереальных схем часто могут намеренно предоставлять слишком оптимистичные оценки стоимости и времени, для того чтобы получить политическое одобрение проектов. Но это явление не ограничивается исключительно коммерческими мега- проектами: его возникновение не зависит от заранее спланированного обмана или непроверенных технологий. С психологической точки зрения, ошибка планирования может быть наиболее хорошо изучена на уровне повседневной деятельности. Так академики часто приносят с собой домой портфель, заполненный работой, и надеются выполнить ее всю за предстоящие свободные от работы, хотя понимают, что им это не удавалось сделать во все предыдущие выходные. Интригующим аспектом этого феномена является способность людей следовать противоречивому убеждению: хотя людям известно, что большинство их старых прогнозов были слишком оптимистичны, они считают, что их текущие прогнозы наиболее реалистичны.  Нам кажется, что люди могут знать прошлое и это поможет им в будущем, но все же мы обречены на его повторение. Поэтому ошибка планирования- необычайно важная тема для изучения по прикладным и по теоретическим причинам, ведь неточные оценки выполнения могут иметь как экономические, так и социальные, и личные затраты.

Необходимо понять, какие психологические механизмы лежат в основе слишком оптимистичных людских прогнозов: какие существуют механизмы, с помощью которых люди отделяют их общие теории о своих предсказаниях от их специфических ожиданий от предстоящей задачи.

Ученые считают причиной ошибки планирования комбинацию пессимистичных общих теорий с оптимистичными конкретными суждениями. Так в теоретическом исследовании ошибок планирования Канеман и Тверской считали, что люди могут использовать единственную информацию при прогнозировании сроков завершения задачи. Эта информация может привести к увеличению или уменьшению времени выполнения. При этом она может затрагивать их прошлый опыт или же опыт других людей. Ученые предполагали, что люди сосредоточенны на единственной информации, всегда придерживаются внутренней точки зрения, то есть концентрируются именно на том, как выполнить целевую задачу. Есть же люди, которые сначала рассматривают текущую задачу с опытом прошлых, уже имеющихся проектов.  В большинстве же случаев считается, что люди должны выводить свои прогнозы, основываясь на информации, основанной на конкретных случаях, а также на информации, связанной с опытом и распределением. Однако существование ошибки планирования подразумевает, что при прогнозировании своего времени люди обычно принимают свою внутреннюю перспективу и не учитывают такую релевантную информацию, как их прошлый опыт от решения аналогичных задач.
Когда люди совершают оценку времени, они сосредотачиваются на проблеме, создавая историю о том, как они выполнят задачу. Ряд теоретиков предложили соответствующие взгляды на процесс прогнозирования, подчеркивая тенденцию людей строить сценарии или повествования по мере того, как они генерируют выводы и прогнозы (Dawes, 1988; Griffin, Dunning, & Ross, 1990; Johnson& Sherman, 1990; Jungermann & Thuring , 1987; Kahneman & Lovallo, 1991; Kahneman & Tversky, 1982a; Klayman & Schoemaker, 1993; Read, 1987; Zukier, 1986). Так Цукье предположил, что для многих суждений и предсказаний люди применяют «нарративный способ» мышления, связанный с последовательными отношениями между событиями, структурированным действием и интеграцией доступной информации в связанный нарратив. Когда люди находятся в режиме планирования или повествования, существует ряд препятствий, которые мешают им включить свой прошлый опыт в свою историю. Выделяют три конкретных препятствия: прямой характер предсказания, неуловимое определение «похожих» переживаний и атрибутивные процессы, которые уменьшают актуальность прошлого для настоящего.
Мы можем понять, что вообще акт предсказания по самой природе содержит фокусировку на будущем, а не на прошлом, так как ориентация на будущее может помешать людям оглянуться назад, хотя не всегда отказ от использования личного опыта является результатом игнорирования прошлого: иногда люди могут обращать внимание на свой прошлый опыт, но используя при этом информацию из него в своих прогнозах. И поэтому связь между прошлым опытом и конкретной задачей прогнозирования мы не может назвать прямой. Человек сначала должен выбрать стандарт для сравнения, прошлый опыт или же «класс» опыта, которые будут сходиться по важным параметрам с рассматриваемой задачей. Часто бывает, что человеку очень сложно обнаружить соответствующий набор прошлых переживаний, мыслей, потому что все случаи, когда было необходимо спланировать время, кажутся настолько отличными друг от друга, что люди не могут их даже осмысленно сравнивать.
Но даже если люди могут определить распределение подобных ситуаций, они могут не применять эту информацию к текущему прогнозу. Многочисленные исследования показывают, что люди склонны пренебрегать исходными данными (или же базовыми показателями), когда они располагают информацией, основанной на конкретных делах, для формирования своих суждений. Люди могут использовать информацию о базовой ставке только тогла, когда они могут связать ее с уже имеющимся суждением. То есть часто люди активно обрабатывают информацию о прошлом таким образом, чтобы свести его к текущему прогнозу. Также часто наблюдается процесс, когда люди создают атрибуции, которые уменьшают значимость прошлого опыта для их текущей задачи: так при упоминании  о прошлом эпизоде, который ставит под сомнение их оптимистичные планы, они начинают ссылаться на атрибуции, которые делают опыт информативным для настоящего прогноза.

Однако существуют ситуации, когда люди все же используют разделительную информацию, для того чтобы сделать свою информацию. Это может происходить, когда люди прогнозируют выполнение задач других людей.

В рамках изучения данной темы Роджер Бюлер, Дейл Гриффин и Майкл Росс провели несколько исследований, на основании которых сделали выводы, описанные в их статье «Exploring the “Planning Fallacy”: Why People Underestimate Their Task Completion Times».

Исследование 1

Данное первоначальное исследование было разработано, для того чтобы предоставить доказательства того, что оценки людей о выполнении заданий имеют тенденцию быть оптимистичными. Так для этого исследования были отобраны люди, которые занимались значимым проектом: исследователи оценили их прогнозы, о том, когда проекты будут близки к завершению, и получили объективную оценку времени завершения.

Так 37 студентов-психологов, обучающихся в последнем семестре курса дипломных работ были опрошены о том, когда, по их мнению, они закончат дипломную работу, а также их попросили спрогнозировать, когда они завершат тезис «если все пойдет так хорошо, как это возможно» и «если все пойдет настолько плохо, насколько это возможно». После этого Порядок оптимистических и пессимистических прогнозов был уравновешен между участниками, а Координатор курсовой работы записал дату, когда была подана каждая диссертация.

По результатам исследования оптимистичные предсказания, которые, надо заметить, не были лишены оснований, и соответствующие что «все пошло как можно лучше», не совсем соответствовали результатам работы: студенты предложили прогнозы, которые были почти на 30 дней раньше, чем фактическое время завершения. Так к оптимистичной дате свою работу завершили только 10,8% респондентов. При этом в группе студентов, полагающей, что «все пошло так плохо, как только возможно», финишировали 48,7% исследуемых.  Так оптимистичные и пессимистичные прогнозы респондентов сильно коррелировали с фактическим временем их завершения. Поэтому, с точки зрения абсолютной точности, пессимистические прогнозы респондентов оказались не лучше, чем их лучшие оценки: Абсолютная разница между прогнозируемым и фактическим временем завершения была эквивалентна тому, были ли респонденты проинструктированы делать пессимистичные прогнозы или точные прогнозы; аналогично, пессимистические прогнозы респондентов больше не были информативнее, чем их лучшие оценки на корреляционном уровне. И хотя указания о том, как сделать пессимистичный прогноз, уменьшили оптимистическую предвзятость в прогнозировании, это не повысило точность прогнозов респондентов.

Исследование 2

Целью второго исследования, проводимого Роджером Бюлером и Дейлом Гриффином было копирование результатов, полученных в исследовании №1. Так во втором исследовании в процедуру были внесены несколько изменений для решения некоторых альтернативных интерпретаций оптимистического смещения, которое было выявлено в первоначальном исследовании. Одна из гипотез состояла в том, что оптимистическое смещение возможно было связано с некоторыми нетипичными аспектами предыдущей целевой задачи: возможно из-за того что тема дипломной работы, хотя и очень похожа на многие школьные проекты, все же была нова для студентов из-за ее масштабности и отсутствия внешних сроков. Так во втором исследовании участники делали прогнозы о привычных повседневных делах, включая школьные задания и домашние проекты. Предвидя, что для многих академических заданий будут установлены внешние сроки, исследователи стремились изучить взаимосвязь между сроками, прогнозами и фактической успеваемостью. Вторая гипотеза состояла в том, что участники первого исследования предлагали оптимистичные времена завершения из желания представить себя в позитивном свете. Поэтому в настоящем исследовании ученые оценили возможность предвзятого отношения к самопрезентации, варьируя полученную участниками информацию о цели их прогнозов, потому что если участники полностью осознают, что исследователь будет оценивать достоверность их прогнозов, то экспериментальные требования должны быть направлены на точные, а не оптимистичные прогнозы. Таким образом, некоторым участниками прямо сообщили, что исследователи будут сравнивать прогнозируемое и фактическое время выполнения предметов, а остальным участникам просто сказали, что исследователи интересовались деятельностью студентов вузов. Но, как и в исследовании №1, последним субъектам не было сказано, что будет оцениваться точность прогнозов. Потому что, если оптимистическая предвзятость в исследовании 1 была вызвана самопрезентацией, тогда субъекты должны проявлять меньший оптимизм, когда они узнают, что точность их прогнозов будет оценена. Связанная с этим гипотеза заключалась в том, что, несмотря на противоположные указания, участники 1-го исследования просто сообщили о времени, когда они надеялись это сделать. Участники, возможно, подозревали, что они вряд ли закончат к моменту их лучших оценок. Имеется вывод о том, что даже когда участникам было дано указание представить свои самые пессимистичные суждения, многие продолжали недооценивать время их завершения. В исследовании №2 же мера субъективной уверенности участников в своих прогнозах позволила получить более прямую оценку их убеждений относительно точности их прогнозов. Настоящее исследование отличалось от исследования №1 другим важным способом. Так исследователи получили объективную оценку времени завершения: во втором исследовании ученые изучили прогнозы участников для повседневных задач и, таким образом, должны были полагаться на время завершения, о котором сообщали сами. Они предприняли ряд мер предосторожности, чтобы свести к минимуму вероятность того, что испытуемые сообщат о ошибочных временах завершения: так получили время завершения участников после относительно короткого интервала и подчеркнули их конфиденциальность, а также важность точного отзыва.

Так по телефону были привлечены 104 студента: на первом сеансе экспериментатор предоставил устные инструкции, которые были изменены, чтобы создать два информационных условия. Субъекты, отнесенные к полному информационному условию, были проинформированы о том, что основной целью исследования была оценка точности предсказаний людей. Им сказали, что они будут прогнозировать сроки завершения проектов в первом сеансе и сообщать их фактическое время завершения во втором сеансе. Субъектам в состоянии частичной информации было сказано только то, что исследователи изучали виды деятельности, которыми занимались студенты в течение года. Следуя устным инструкциям, испытуемые получили анкету, содержащую меры прогнозирования и уверенности. Субъектов попросили описать две задачи или проекты, которые они намеревались завершить на следующей неделе: одну, связанную со школой, а другую – нет. Порядок двух описаний проектов был уравновешен по предметам. Субъекты предлагали свои прогнозы и суждения для каждого проекта сразу после их описания: они предсказали дату и время, когда они закончат свой проект, а также указали, насколько они уверены, что они закончат к предсказанному времени в процентном масштабе от 0% (не совсем точно) до 100% (полностью уверены). Испытуемые вернулись на второй сеанс через 1 неделю. Они указали, закончили ли они проекты и, если да, дату и время завершения, и сообщили, был ли внешний срок завершения академического проекта и когда этот срок был. Во время второй сессии почти половина проектов оставалась незавершенной, хотя испытуемым было поручено выбрать задачи, которые они намеревались выполнить в течение недели. В конце семестра мы позвонили по темам, чьи проекты были неполными на второй сессии; мы спросили этих испытуемых, закончили ли они в конечном итоге задания, и если да, то когда.

В результате исследования из 101 человека: 97 сообщили об академическом проекте, которые они намеревались завершить до следующей недели, и 78 сообщили о неакадемическом проекте (починить велосипед, убрать квартиру и др.).  Для обоих типов проектов предметам потребовалось больше времени для завершения, чем они рассчитывали: для академических проектов 10,7 против 5,8 дней; для неакадемических проектов 9,2 против 5,0 дней. При этом Предвзятость прогноза не была смягчена факторами между субъектами. Предсказания испытуемых были одинаково предвзятыми, независимо от того, получили ли они полную информацию о цели исследования и ответили ли сначала на вопросы об их академическом или неакадемическом проекте. Так Испытуемые завершили 37,1% академических проектов и 42,5% неакадемических проектов в прогнозируемое время. Однако оптимистическая предвзятость в предсказании не указывает, что предсказания субъектов не были связаны с их сообщенными временами завершения. Прогнозируемые и сообщенные сроки завершения были значительно коррелированы как для академических, так и для неакадемических. Субъекты, которые предсказывали, что они закончат рано, по сравнению с другими участниками, сообщили, что они закончили относительно рано. Однако смещение на среднем уровне действительно указывает на то, что ошибки предсказания субъектов были систематическими. Субъекты склонны недооценивать, а не переоценивать время их завершения.

В среднем испытуемые сообщили, что 74,1% уверены в том, что они выполнят свои прогнозы в отношении академических проектов, а 69,9% уверены в неакадемических задачах. Рейтинги определенности субъектов были связаны с тем, закончили ли они свои проекты в прогнозируемое время. Точечно-двойственные корреляции показали, что субъекты, которые сообщили о более высоких оценках достоверности, с большей вероятностью выполнили свои прогнозы.

Результаты повторяют предвзятость прогноза, полученную в исследовании 1, и распространяют явление на более привычные повседневные задачи. Предвзятость в предсказаниях людей, по-видимому, не является побочным продуктом экспериментального спроса или беспокойства субъектов о самопрезентации. Участники сообщили о столь же оптимистичных прогнозах, независимо от того, были ли они проинформированы о намерении исследователя проверить точность своих прогнозов или нет. Кроме того, мера субъективной уверенности показала, что испытуемые были достаточно уверены, что они выполнят свои прогнозы. Субъекты выражали определенную степень уверенности в своих предсказаниях, которая была намного ближе к самой высокой точке шкалы с «полной уверенностью», чем к самой низкой точке «вовсе не определенной».

Сообщая об относительно высоком уровне доверия, испытуемые указывали, что они считают свои прогнозы реалистичными, а не просто желаемыми.

Исследование 3

В данном исследовании экспериментаторы включили процедуру «мысли вслух», для того чтобы исследовать когнитивные процессы, лежащие в основе повсеместного оптимизма в прогнозах завершения задач. Так участникам было предложено произносить вслух каждую мысль, которая приходила на ум, когда они формулировали свои прогнозы завершения предстоящих школьных заданий. Ученые изучили использовании участниками прошлого опыта, и выяснили, что одной из причин, по которым люди могут пренебрегать прошлым, заключается в том, что что они мотивированы сбрасывать со счетов отрицательный предыдущий опыт. Поэтому субъектам в этом исследовании поручили вспомнить один случай, когда они не выполнили задачу к тому времени, как они изначально предсказывали. После этого экспериментаторы оценили эти объяснения по таким параметрам как: степень, в которой причина затрагивала других людей, обстоятельства или самих испытуемых, долгота действия (временная или стабильная), и специфичность для конкретного проекта.

Так для исследования были привлечены 78 студентов, которым сказали, что исследователи интересовались мыслям студентов, когда они делают свои ответы. Испытуемым давали вопрос и просили «мыслить вслух». Студенты сначала описывали проект, который они планировали завершить в течении следующих 2 недель, указывали, когда проект должен был быть завершен, затем как можно точнее предсказывали дату и время завершения проекта. После этого они по просьбе исследователей вспомнили об аналогичных проектах, которые они не смогли завершить к ожидаемому времени и объясняли, почему произошла ошибка прогноза, а также описывали случай, когда их друг не завершил аналогичный проект к тому времени, когда он или она ожидали. Последующие собеседования проводились через 1неделю после установления крайнего срока для проекта. Интервьюер спросил участников, когда они завершили проекты. Так по результатам только 43,6% испытуемых завершили свои проекты в запланированные сроки -Остальные участники сообщили, что заканчивали позже, чем прогнозировалось (46,2%), или не были закончены во время телефонного интервью (10,3%).

По мере того, как субъекты исследования генерировали свои прогнозы, они выражали в общей сложности 247 ответов, то есть по 3,69 ответа на субъект в среднем. Для каждого субъекта были рассчитаны доли ответов приходящихся на такие категории, как 1) планы субъектов о завершении проекта и мысли о его вероятном продвижении; 2) ссылки субъектов на потенциальные препятствия; 3) ссылки на проекты, которые были завершены, как и ожидалось (прошлый успех) и 4) ссылки на проблемы или препятствия, возникшие в прошлом (прошлые проблемы)

Пропорционально большее количество ответов касалось будущих сценариев, чем соответствующих прошлых событий. Кроме того, гораздо более высокая доля мыслей испытуемых включала планирование проекта и представление его вероятного прогресса, а не рассмотрение возможных препятствий. Испытуемые редко упоминали опыт других, свои личные качества или сроки выполнения целевой задачи.

По результатам исследования субъекты, которые закончили в предсказанное время, с большей вероятностью упоминали о своем прошлом опыте, чем субъекты, которые не закончили в предсказанное время. Точно так же мысли о личном расположении, опыте других и сроках были редки и не имели отношения к тому, закончили ли предметы в предсказанное время. Хотя прогнозируемые сроки завершения испытуемых были тесно связаны с крайними сроками, субъекты редко упоминали крайние сроки в своих устных протоколах

Подводя итог, исследователи пришли к выводу, что при составлении оценок выполнения задания участники в подавляющем большинстве случаев сосредоточились на своих планах на текущий проект, описывая сценарии, в которых они выполнили задание без препятствий; их устные протоколы указывали на пренебрежение другими видами информации, включая прошлый опыт подобных проектов. Корреляционный анализ не выявил доказательств гипотетической связи между содержанием мыслей отдельных людей и достоверностью их оценок завершения.  И хотя участники не сообщали о том, что они фокусировались на прошлом опыте, создавая свои прогнозы, большинство из них смогли вспомнить случаи, когда они не смогли выполнить задание к ожидаемому времени. Причины, по которым участники сообщали о своем опоздании, были более внешними, временными и конкретными, чем причины, которые они указывали на аналогичное опоздание близких знакомых.

Общий вывод:

Люди ожидают, что они выполнят свои собственные задачи раньше, чем они на самом деле. Это оптимистическое предубеждение было рассмотрено в исследовании темы Роджера Бюлера, Дейла Гриффина и Майкла Росса. В каждом случае менее половины участников выполнили своих задач за время, которое они первоначально прогнозировали, и из этого величина предвзятости прогноза оказалась довольно-таки велика, для того чтобы оказать влияние на жизнь людей.  Участники исследований создавали рассказы о том, как будет развиваться будущее, создавали сценарии, в  который часто включали подробные планы для выполнения их целевых задач, но они редко рассматривали свой прошлый опыт с подобными задачами. Если же они действительно описывали прошлое, они обычно сосредотачивались на предыдущих случаях, которые оправдывали их оптимизм: они практически никогда е упоминали эпизоды, когда они сталкивались с проблемами и не могли выполнить задачи, как ожидалось. Участники крайне редко упоминали такую потенциально полезную информацию как их личные характеристики, опыт других и сроки, связанные с задачами. Так, в целом, их интроспективные отчеты соответствовали ошибкам планирования: очевидно, естественная скромность людей состоит в том, чтобы генерировать прогнозы, сосредотачиваясь на деталях конкретного случая, а не на распределительной информации о связанном наборе случаев. При этом подавляющее большинство участников не упомянули некоторые переменные в своем списке мыслей, которые оказали сильное влияние на их прогнозы. В частности, как участники, так и наблюдатели в основном игнорировали сроки. Участники экспериментов всегда предсказывали, что они закончат раньше срока; это говорит о том, что крайние сроки служат основой или основой, в которой люди строят свои планы и прогнозы. Также исследуемые, по-видимому, интерпретировали свои прошлые ошибки предсказания таким образом, что это уменьшило их актуальность для настоящего прогноза. В третьем исследовании оценщики оценили объяснения, предложенные участниками для своих предыдущих неудач, как более внешние, временные и конкретные, чем те причины, которые они предложили для аналогичного опоздания от близкого знакомого.

Предположение о том, что люди будут генерировать более реалистичные и точные прогнозы, если они примут во внимание прошедшее время завершения не смогло подтвердиться на основании исследований, проводимых учеными

Одним из наиболее последовательных результатов нашего исследования было то, что манипуляции, которые уменьшали направленное (оптимистическое) смещение в оценках завершения, были неэффективны в увеличении абсолютной точности. Это означает, что манипуляции исследователей не давали субъектам большего понимания конкретных предсказаний, которые они делали, и не заставляли всех субъектов становиться более пессимистичными, но вместо этого заставляли достаточное количество субъектов становиться чрезмерно пессимистичными, чтобы уравновесить субъектов, которые оставался, наоборот, чрезмерно оптимистичными.  В реальном мире абсолютная точность иногда не так важна, в отличие от таких факторов как пропорция времени выполнения задачи к дате «наилучшей догадки» и доля резко оптимистичных и, следовательно, запоминающихся ошибок прогноза. По обоим этим критериям факторы, которые уменьшают оптимистическую предвзятость, «улучшают» качество интуитивного прогнозирования.

Оценки выполнения людьми повседневных задач обеспечивают большую базу для изучения процессов прогнозирования, именно поэтому непрерывные исследования дадут дальнейшее понимание отношений между представлениями людей о прошлом, их надеждами и ожиданиями на будущее и их фактическими достижениями.


Библиографический список
  1. Roger B., Dale G., Michael R, Exploring the “Planning Fallacy”: Why People Underestimate Their Task Completion Times // Journal of Personality and Social Ps ychology 1994, Vol. 67, No. 3.366-381. URL:  https://web.mit.edu/curhan/www/docs/Articles/biases/67_J_Personality_and_Social_Psychology_366,_1994.pdf
  2. Ajzen, I. (1977). Intuitive theories of events and the effects of base rate information on prediction. Journal ofPersonality and Social Psychology, 35, 303-314.
  3. Arkes, H. R., Faust, D., Guilmette, T. J., & Hart, K. (1988). Eliminating the hindsight bias. Journal of Applied Psychology, 73, 305-307.
  4. Bar-Hillel, M. (1980). The base-rate fallacy in probability judgments. AdaPsychologica, 44,2-233.
  5. Bar-Hillel, M. (1983). The base-rate fallacy controversy. In R. W. Scholtz (Ed.), Decision making under uncertainty (pp. 36-91). Amsterdam: Elsevier Science
  6. Borgida, E., & Brekke, N. (1981). The base rate fallacy in attribution and prediction. In J. H. Harvey, W. Ickes, & R. F. Kidd (Eds.), New directions in attribution research (pp. 63-96). Hillsdale, NJ: Erlbaum.
  7. Colombo, J. R. (1987). New Canadian quotations. Edmonton, Canada: Hurtig Publishers.
  8. Удальцова Н.Л. Цифровая трансформация экономики// Экономические науки. 2018. №168. С. 15-19
  9. Удальцова Н.Л., Беляева А.О., Попова Е.О. Барьеры, препятствующие развитию малого инновационного бизнеса в России // Экономические науки. 2014. №113. С. 12-15
  10. Удальцова Н.Л., Нгуен Н.Х.А. Сопротивление инновациям// Экономика и предпринимательство. 2016. №11-3(76). С. 322-326


Все статьи автора «Картушина Любовь Сергеевна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: