Торговая политика и другие составляющие экономической политики правительства влияют на внешнюю торговлю и могут иметь решающее значение для экономических перспектив развивающихся стран.

Рост числа торговых мер, которые осуществляются в странах ОЭСР в ходе недавнего глобального экономического кризиса, под давлением со стороны заинтересованных групп внутри страны, вызвало серьезную озабоченность, особенно среди развивающихся стран.

Несмотря на неоднократные обещания со стороны развитых стран не участвовать в применении искажающих мер, наименее развитые страны, особенно в Африке, подверглись давлению протекционистских мер со стороны стран ОЭСР. Имело место снижение общего объема экспорта, однако это тенденция перестала быть явной в последние годы кризиса. Тем не менее, для многих исследователей не ясно, снижение объема экспорта связано ли с кризисом протекционизма или со снижением спроса в результате глобального экономического кризиса или с другими факторами.

В результате глобального финансового кризиса 2008 года рост потока товаров и услуг столкнулся с существенными трудностями. Некоторые ученые называют это торговым кризисом, а другие просто называют этот спад торговым коллапсом [1].

С самого начала недавнего глобального финансового кризиса и в результате торгового спада, были усилия, чтобы исследовать связи, через которые финансовый кризис повлиял на мировую торговлю и объяснить общее воздействие на благосостояние кризиса. Большинство исследований сосредоточиться на поиске ключевых факторов, которые связывают финансовый кризис и торговый кризисом.

Ограниченный доступ к торговым кредитам, скрытый протекционизм, внутренние меры, таможенные меры, а также колебания компонентов спроса все вовлечены как ведущие вкладчиков к спаду. Научная литература в основном сосредоточена на описании масштабов торгового кризиса, с тем чтобы установить отобранные факты и предложить некоторые из возможных объяснений спада [2], прогнозы для будущего курса мировой торговли  [3], а также рекомендации по необходимости для ужесточения многосторонних соглашений по завершению раунда Доха.

Учитывая, краткая история недавнего кризиса, то следует ожидать, что строгие эмпирические исследования ограничены числом. Из этих доступных исследований, большинство либо выбрали только одну из своих любимых факторов является или попытка глобального анализа и врезался в предвзятости агрегации.

Когда существующая литература вышла за рамки описания событий и представления профессиональных догадок относительно будущего направления, выводы слишком часто расплывчаты или слишком общий характер.  Некоторые из исследователей рассматривали только большую картину торгового протекционизма [4].

Часть исследователей сосредоточило свое внимание на региональных, национальных [5,6] или отраслевых [7–10] особенностях развития протекционизма в условиях кризиса.

В промежутке между этими двумя крайностями, есть несколько других, которые рисковали глубоко в их анализе искать статистически и экономически значимой для объяснения спада в торговых потоках в кризисные годы.

Большинство эмпирических исследований, попадают в последний, в том, что они пытаются заглянуть в один или два из этих предполагаемых факторов, которые связывают финансовый кризис с торговым кризисом.

Некоторые исследования сосредоточены только на отсутствие доступа к торгового кредита [11] и другие на компоненты спроса [12].

Автору представляется, что наиболее верным подходом к исследованию нового всплеска протекционизма является анализ сочетания обоих факторов (компонентов спроса и торговых мер) и эмпирической проверки их значимости в контексте импорта стран ОЭСР из развивающихся стран и, следовательно, восполнить этот пробел, исследуя этот вопрос эмпирически для выборки стран.

Исследование в рамках такого подхода делает важный вклад в продолжающуюся дискуссию о том, сколько торговых барьеров препятствуют развитию товаропотоков. Это проливает свет на то, чего ожидать во время кризисов со стороны торговых партнеров, серьезно пострадавших от кризиса.

Для международных организаций, таких как Всемирная торговая организация, которые служат в качестве платформы для установления глобальных правил торговли, результаты таких исследований будут дать представление о будущей повестке дня переговоров и применения защитных механизмов, которые страны имеют право применять во время кризиса.

Результаты проведенных исследований подтверждают, что компоненты спроса в странах ОЭСР играли относительно незначительную роль в спад импорта из африканских стран, в то время как торговые меры, особенно тарифов, квот, а также так называемые “меры торговой защиты” имели значительные негативные последствия для ОЭСР импорт из стран Африки.

Для анализа вышеуказанных проблем исследователи используют информацию GTA  о торговых мерах, а также данных ОЭСР для изучения последствий кризиса от воздействия торговых мер и компонентов спроса в странах ОЭСР на экспорт, например, африканских стран.

В частности, ряд исследований способствуют оценки влияния реализованных торговых мер, которые могут дискриминировать иностранные коммерческие интересы.

Объединение баз данных ОЭСР и GTA позволяет оценки воздействия мер политики кризиса эпохи в уровне товарный разделов и групп. В дополнение к общему числу принятых мер, выделяются меры, которые имеют большое значение для африканских стран, в частности, наименее развитых стран. Среди таких мер –  экспортные субсидии, импортные субсидии, нетарифные барьеры, тарифные меры, меры торговой защиты, а также квоты оказываются наиболее важными с точки зрения числа затронутых тарифных позиций и секторов для экспорта африканских стран.

Развитие аграрного российского экспорта в последние годы также делает эту тему крайне актуальной для России [13]. Ряд авторов пришли к выводу [14], что оба компонента – спрос и торговые меры сыграли свою роль в воздействии на импорт стран ОЭСР из стран Африки, в кризисные годы.

Результаты также показывают, что компоненты спроса играет относительно меньшую роль по сравнению с торговыми мерами, воздействуя на импорт из Африки. Новые меры торговли, особенно тарифы и меры торговой защиты, были значительными в объяснении спада африканских стран экспорта на рынки ОЭСР.

Переменные компоненты спроса имеют ожидаемые позитивные признаки на импорт, за исключением инвестиций, который показывает значительно отрицательную связь с импортом ОЭСР по крайней мере в одной спецификации. Положительные признаки компонентов спроса, как ожидается, и в соответствии с предыдущими исследованиями. Это означает, что снижение спроса стран ОЭСР связано со снижением импорта из африканских стран.

В кризисные годы, увеличение доли государственных расходов и экспорта привело к увеличению импорта из Африки.

Экспорт ОЭСР являются одним из компонентов спроса с высокой интенсивностью импорта и, следовательно, можно ожидать, что по мере увеличения экспорта импорт также увеличится.

Негативные последствия инвестиционных расходов могут быть обусловлены прямым воздействием скрытого протекционизма, который ощущались в основном в частном секторе в результате стимулов, чтобы отвлечь свои расходы на местные или благоприятствования источников.

Большая часть экспорта африканских стран не являются инвестиционными товарами. Однако увеличение инвестиций в странах ОЭСР приводит к сокращению импорта из стран Африки. Это, возможно, связано с вертикальной специализации глобальных производственных сетей, где экспорт из стран Африки часто в конечном итоге промежуточные товары для конечных товаров, обрабатываемых в странах ОЭСР.

Положительные знаки на прямых расходов на потребление (т.е. потребление домашних хозяйств) и государственных расходов в стране также означает, что экспорт африканских стран на самом деле выгоды от этого не-инвестиционных расходов. Более высокие расходы в странах ОЭСР приводят в более высокому уровню импорта.

Эти компоненты спроса не оказали сильное влияние на африканский экспорт, как предсказывали сторонники этого аргумента. Принимая во внимание слабое значение этих проводящих компонентов, можно утверждать, что на самом деле, экспорт африканских стран имеют иммунитет от тяжелого шока глобального финансового кризиса в той степени, что она проявляется в снижении спроса.

Продовольственные товары были наименее пострадавшими из торгуемых товаров в кризисные годы.

Результаты исследований не всегда поддерживают методику GTA, которая состоит в том, что назначенные каждому торговой меры (красный, зеленый и желтый цвета) характеризуют влияние на торговлю .

Предполагалось, что красные и зеленые торговые меры повлияют на импорт отрицательно и положительно, соответственно, в то время как янтарные торговые меры не будут иметь существенного влияния на торговые потоки. Результаты исследований свидетельствуют о том, что некоторые янтарные  торговые меры имеют положительные и значительное влияние на импорт стран ОЭСР из Африки.

Можно утверждать, что это не следует воспринимать такие оценки как ошибки, поскольку это исследование фокусируется только на торговле африканских стран, на долю которого приходится меньший мировой торговой доли и только ограниченные сырьевые товары.

За исключением экспортных субсидий стран ОЭСР, остальные пять торговых мер все имели негативное воздействие на импорт из стран Африки. Можно ожидать, что импортные субсидии будет способствовать росту объемов импорта, а не уменьшить его [14].

Важным вывод из анализа международной торговой политики состоит в том, что меры пограничного таможенного контроля оказались более важными и действенными, чем внутренние меры регулирования международных товаропотоков.

Исследования показывают, большинство торговых мер в условиях глобального кризиса являлись в принципе торговыми ограничениями и в существенной степени препятствовали торговле между ОЭСР и африканскими странами в кризисные годы [2].

Однако не следует не дооценивать внутренние меры регулирования международного товарооборота и, в частности, импорта из Африки. На самом деле, экспортные субсидии являются одним из факторов, ограничивающих импорт, хотя и в меньшей степени, чем пограничные меры, перечисленные выше.

Таким образом, результаты экономических исследований позволяют утверждать, что торговые меры, особенно меры пограничного таможенного контроля, были вредными и имели существенный ограниченный эффект в отношении импорта стран ОЭСР из Африки, а также других развивающихся стран.

Итак, можно сделать выводы, что рост протекционистских усилий правительств  закономерно привели к волне исследований актуальных тенденций торговой политики.

Одним из результатов этих исследований стало доказанное значение мер скрытого протекционизма в объяснении спада экспорта из африканских и других развивающихся стран-партнеров ОЭСР.

В отличие от воздействия на общие глобальные торговые потоки, падение спроса и его компонентов являются менее важными по сравнению с влиянием торговых мер в объяснении снижения экспорта африканских стран.

Таким образом, можно сделать следующие выводы. Глобальный финансовый кризис 2008-2009 года показал, что именно протекционистская политика развитых стран, а не падения спроса, наносят ущерб экономикам развивающихся стран в первую очередь.

Набольшие угрозы от скрытого протекционизма имеются для наименее развитых стран, т.к. их экспортные доходы являются для них критическим фактором экономической безопасности.

Это делает крайне важным достижения соглашений в ограничении протекционизма стран ОЭСР. Ужесточение многосторонних торговых обязательств является крайне актуальной задаче для переговоров  в рамках раундов ВТО. Положительное решение этого вопроса может смягчить коренные причины кризиса глобальной торговли в будущем.

1. Behrens K., Corcos G., Mion G. Trade crisis? What trade crisis? //Review of economics and statistics. – 2013. – Т. 95. – №. 2. – С. 702-709.
2. Richard Baldwin and Simon J. Evenett. The Collapse of Global Trade, Murky Protectionism and the Crisis: Recommendations for the G20. CEPR. 115 p.
3. Freund Caroline. The Trade Response to the Global Downturn: Historical Evidence /  World Bank Policy Research Working Paper 5015 (August). 2009.
4. Erixon F., Sally R. Trade, globalisation and emerging protectionism since the crisis / Working Paper no 02/2010.  Brussels, ECIPE. – 2010.
5. Таранов П. М. Российская экономика в контексте тенденций международной торгово-экономической политики // Экономика и предпринимательство. 2015. № 10-1 (63-1). С. 94-98.
6. Ivolga A., Erokhin V. Current State and Post-Crisis Develo Pments of EU-CIS Trade: Perspective Tools to Ensure Sustainability // Visegrad J. Bioeconomy Sustain. Dev. 2013. Vol. 2, № 1. P. 38–42.
7. Таранов П. М. Государственное регулирование агропродовольственных рынков в условиях геоэкономической напряженности // Вестник АПК Ставрополья. 2016. № S3. С. 135-141.
8. Таранов П. М., Панасюк А. С. Трансформация аграрного протекционизма России и зарубежных стран в условиях глобального экономического кризиса // Международный технико-экономический журнал. 2011. № 3. С. 6-11.
9. Инновационный потенциал региональной экономики: направления роста в условиях кризиса: монография / Н. В. Банникова, Н. Ю. Ермакова. Т. Н. Костюченко и др.   Ставрополь: АГРУС СтГАУ, 2016. 116 с.
10. Таранов П. М., Гадаева В. Ю. Региональные аспекты регулирования яичного птицеводства в контексте членства России в ВТО // Экономический анализ: теория и практика. 2014. № 23 (374). С. 33-38.
11. Bastos R., Pindado J. Trade credit during a financial crisis: A panel data analysis // J. Bus. Res. 2013. Vol. 66, № 5. P. 614–620.
12. Anderton R., Tewolde T. The Global Financial Crisis: Understanding the Global Trade Downturn and Recovery1 // World Econ. 2011. Vol. 34, № 5. P. 741–763.
13. Таранов П. М., Панасюк А. С. Риски и угрозы продовольственной безопасности России в условиях ВТО // Сельское, лесное и водное хозяйство. 2015. № 4 (43). С. 27-30.
14. Lemi A. Trade Measures of OECD Countries and the Decline in Exports of African Countries: Is Murky Protectionism Responsible? // J. Glob. Econ. 2016. Vol. 04, № 01.
15. Creating a mechanism for the effective import substitution of the chemical industry in the region / Vorobyova N.V., Telnova N.N., Baicherova A.R., Orel Y.V., Gracheva D.O. // Research Journal of Pharmaceutical, Biological and Chemical Sciences. 2016. Т. 7. № 5. С. 2943-2946.
16. Оценка влияния девальвации рубля на российскую экономику в 2008-2013 гг / Грачева Д.О., Галунина А.О., Бондарева А.В. // Наука и образование в XXI веке: сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции: в 34 частях. 2013. С. 31-33.
17. Международная экономическая интеграция: Россия в современном мировом хозяйстве / Орел Ю.В., Сидорова Д.В., Еременко Н.В., Черемных М.Б. // Актуальные проблемы социально-экономического развития СКФО: сб. науч. тр. по материалам 80-й науч.-практ. конф. (апрель 2015 г.) / СтГАУ. Ставрополь, 2015. С. 238–244.
18. Modeling of the reproduction process parameters in order to substantiate state support directions of agricultural producers / Sidorova D.V., Orel Yu.V., Vaytsekhovskaya S.S., Eremenko N.V., Cheremnykh M.B. // Kant. 2016. № 2 (19). С. 114-120.
19. Грачева Д.О., Конопелько М.В., Гоноченко Т.О. Предварительные итоги вступления России во Всемирную торговую организацию // Актуальные вопросы экономических наук. 2013. № 34. С. 31-35.
20. Место России в международном интеграционном союзе БРИКС / Грачева Д.О., Шелухина А.В., Барданосова А.А. // Наука и образование в XXI веке: сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции: в 34 частях. 2013. С. 39-41.
21. Грачева Д.О., Петрова В.А., Кобылина А.В. Место России в мировой экономике // Наука и образование в XXI веке: сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции: в 34 частях. 2013. С. 41-42.

Все статьи автора «Боднарюк Юлия Александровна»